Представительства Республики Татарстан Полномочное представительство Республики Татарстан в Российской Федерации Пресс-служба Имена и судьбы МАНСУРОВ Фуат: Нашей культуре я отдаю все силы

МАНСУРОВ Фуат: Нашей культуре я отдаю все силы

В жизни каждого из нас есть человек, встреча с которым определяет судьбу. В жизни Фуата Шакировича Мансурова таким человеком стала соседка Татьяна Николаевна Расторгуева, переехавшая в их двор, когда мальчику было всего четыре года. Именно она научила маленького Фуата бегло говорить на французском, вызвав тем самым интерес к языкам. Сегодня Фуат Шакирович говорит на десяти языках. И именно Татьяна Расторгуева открыла в Фуате любовь к музыке. Она замечательно пела и играла на рояле, часто слушала на граммофоне пластинки, мелодии которых из распахнутых окон звучали на весь двор. В основном это была классическая музыка - Лист, Брамс, Бизе, Бетховен, Вебер, поэтому соседская детвора, не услышав в ней ничего для себя интересного, продолжала предаваться забавам, совершенно не обращая внимания на эти чудесные звуки. Лишь Фуат, забыв обо всем на свете, частенько сидел в зарослях жасмина, росших под окнами Татьяны Николаевны, и слушал. Нередко встревоженные родители находили там маленького Фуата спящим. С тех пор музыка у Маэстро Фуата Шакировича МАНСУРОВА, отмечающего в этом году два юбилея - 80-летие со дня рождения и 40-летие работы в Большом театре, ассоциируется с запахом жасмина. Купив дачу, он первым делом посадил там именно этот, волшебный для него куст.

Фуат Мансуров - человек с интереснейшей судьбой и необыкновенным магнетизмом личности. Регалий его не счесть. Народный артист России, Казахстана и Татарстана, лауреат Государственной премии РФ, лауреат Государственной премии РТ им. Г.Тукая, профессор Московской консерватории, профессор Казанской государственной консерватории им. Н.Жиганова, единственный из российских дирижеров академик Международной академии наук, лауреат международных и всероссийских конкурсов. По части разнообразных дарований и увлечений, равных ему, наверное, нет. Он дважды мастер спорта - по конькам и альпинизму (покорил многие "семитысячники" на территории бывшего Советского Союза), имел спортивный разряд по боксу. Долгое время занимался шахматами. Удивительное в том, что все партии Фуат Мансуров запоминает и может играть, не глядя на шахматную доску. Мало того, весь свой репертуар он дирижирует наизусть и даже репетирует без партитуры, поражая всех дирижерской точностью. В юности Фуат Шакирович занимался в художественном училище, причем у Николая Бортникова, ученика Василия Сурикова. С тех пор, бывая в разных странах мира и зная законы изобразительного искусства, он безошибочно определяет те или иные направления в этой области. Нередко дирижер выступает в качестве режиссера и сценографа оперных спектаклей, и даже художника.

Зная, каких успехов достиг Фуат Шакирович в музыке, для непосвященных людей удивительным покажется то, что до Казахской консерватории, годом раньше, он окончил физико-математический факультет Алма-Атинского университета, где впоследствии несколько лет преподавал математику. В 21 год Мансуров стал главным режиссером Казахского театра оперы и балета. Создал и возглавил Государственный симфонический оркестр Казахстана. Будучи уже известным музыкантом на родине, он поступает в Московскую консерваторию. После успешного выступления на Всесоюзном конкурсе дирижеров в 1966 году Фуат Мансуров был приглашен в Большой театр. На сегодняшний день Фуат Шакирович единственный дирижер, прослуживший там так долго. И это не предел, контракт с ним продлен до 2010 года.

Об интересных и поучительных фактах из сложной и насыщенной жизни дирижера мы узнали и от самого Фуата Шакировича, поговорив с ним в преддверии его юбилея. Нам несказанно повезло застать Маэстро в Москве, ведь свободного времени у него практически нет - работа расписана на многие месяцы вперед, он - желанный гость в любом городе нашей страны и зарубежья. Вот и юбилей свой, который приходится на 10 января, он отметит в Испании с Казанским симфоническим оркестром, которым руководит почти двадцать лет.

- Фуат Шакирович, как в семье совершенно немузыкальных людей родился такой одаренный ребенок?

- Мои родители были малограмотными людьми и хотели, чтобы я выбрал "серьезную" профессию. У татар в то время искусство не считалось основным занятием, скорее развлечением. Соседка, видя, что я провожу много времени под ее окнами, слушая музыку, попросила отца отдать меня в музыкальную школу. Он не одобрил. Тогда Татьяна Николаевна сама отвела меня в музыкальную школу.

Обучение началось с освоения виолончели-восьмушки, как раз подходящей для пятилетнего ребенка. В средней школе я уже играл в духовом оркестре на кларнете. До сих пор не могу без волнения слушать марш "Прощание славянки". Мы его играли на станции "Алма-Ата-первая" - огромном вокзале, на асфальтированном плацу которого размещались все сводные оркестры - воинские и штатские и играли этот марш, провожая бойцов на фронт. Слезы их матерей и родных не могу забыть и сегодня.

- Чем Вас заинтересовал кларнет?

- На кларнете играл руководитель нашего оркестра - Алексей Федорович Козловский. Дирижером он не был, но перед началом всегда взмахивал головой, для нас это было своеобразным знаком: начали! Мне почему-то тогда казалось, что дирижер должен играть именно на этом инструменте и перед началом выступления взмахивать головой. (Смеется.) И когда Алексея Федоровича призвали на фронт, я, по просьбе музыкантов, остался за него и достаточно быстро освоил роль “дирижера”.

Я играю на многих инструментах симфонического оркестра. В Алматы у меня осталось много инструментов - труба, валторна, тромбон, саксофон, есть маленькая лира и окарина, среди экзотических - гобой дамур.

- А на каком Вы играете с особым удовольствием?

- На виолончели. Примерно год назад в Барселоне, где выступал с оркестром Ульяновской филармонии, предстал перед зрителями в несколько иной ипостаси. Заболел контрабасист, и я сыграл вместо него весь концерт. На сегодняшний день я, наверное, самый, если применимо в данном случае такое слово, "вооруженный" дирижер.

Но главное, родители наделили меня очень острым слухом. А если дирижер не слышит, значит, он не вникает в саму суть музыки. Ведь одну и ту же музыку по нотам можно сыграть по-разному: грубо или чувственно, вдохнув в нее жизнь или равнодушно.

Очень важна и интонация, без нее не должна произноситься ни одна фраза. Удивляюсь музыкантам, которые, например, четвертую симфонию Чайковского исполняют, просто перебирая ноты! Она же вся построена на интонации стона, вздоха! Интонация способна на 180 градусов перевернуть значение фразы, она в силах придать голосу определенную окраску и смысл сказанному слову. Народный артист СССР, лауреат нескольких Госпремий, непревзойденный оперный дирижер Исидор Аркадьевич Зак добивался от вокалистов идеальной интонации, являющейся основой любой оперы. Он часто повторял: "Я, старый еврей, должен обучать вас русскому языку". Я же иногда позволяю себе такой плагиат: "Вам должно быть стыдно (я обращаюсь к солистам Большого театра!), что я, потомок Чингизхана, обучаю вас русскому языку!"

- Фуат Шакирович, как Вас, преподавателя математики, перетянула музыка?

- Я понял, что музыка - более интересное занятие. Даже учась на физико-математическом факультете, а потом, будучи преподавателем, продолжал заниматься музыкой. Мне это безумно нравилось. Основы аналитического мышления, полученные в математике, помогают мне разбираться и в музыке, заставляют более подробно изучать предмет. Познакомившись со знаменитым Заком, первый его вопрос ко мне был такой: "Когда Вы все это успели узнать?" К тому времени я играл на многих инструментах, во многих вопросах разбирался не меньше, чем он. Ситуация повторилась, когда я приехал на совершенствование в Москву. Профессор Лео Гинзбург, аспирантом которого я стал, задал мне тот же вопрос. Я никогда не напрягался, все мои знания накапливались естественно. Кстати, как музыкант в оркестре я играл очень долго. Что было большим плюсом, я как бы изнутри воспитывал в себе способность хорошо слышать оркестр.

- Какими качествами должен обладать дирижер?

- Дирижер - фигура номер один в музыке. Через него идут все импульсы, которые связывают зал с оркестром и наоборот. Он должен быть предельно выразительным. Для этого в арсенале дирижера есть целый набор движений, его мимика и пластика - все должно быть созвучно исполняемой музыке.

И еще: наша работа требует большой внутренней дисциплины. Это особая профессия, ей надо долго и терпеливо обучаться. Нужны позитивная энергия и харизма. Важно, чтобы дирижер умел проводить репетиции интересно и увлекательно. Самый лучший комплимент для него - вопрос музыкантов: А разве репетиция уже закончилась? Потому что самое утомительное в их деле - репетиции. Понимая это, работу в оркестре я всегда перемежаю остроумными высказываниями и анекдотами, вспоминаю эпизоды из жизни, которые соответствуют той или иной ситуации. Великий немецкий дирижер Вильгельм Фуртвенглер говорил, что работа дирижера с оркестром, их взаимоотношения - это цепь конфликтных ситуаций, из которых дирижер должен выйти с честью. Если дирижер не будет обладать достаточной властью над оркестром, музыканты хорошо играть не будут.

Исидор Зак сказал мне как-то, что если дирижер не знает хотя бы один термин, он не имеет права стоять за пультом. Эти слова я повторяю и своим ученикам. Надо не лениться заглянуть в словарь, иначе любой музыкант посадит дирижера в лужу. Фуртвенглеру принадлежат и слова о том, что люди нашей профессии должны каждый день доказывать свое право стоять за дирижерским пультом. Это великие слова. Казалось бы, мне авторитета уже не занимать, но я каждый раз выхожу за пульт, волнуясь, и понимаю, что должен работать безукоризненно.

Я по духу своему максималист. Все в жизни делаю с этих позиций. Когда спрашивают, как мне удалось выучить так много языков (я объясняюсь на английском, немецком, французском, испанском, итальянском, польском, турецком, татарском, киргизском, казахском языках), отвечаю, что могу дать длинный ответ - рассказать о системе изучения, а могу сказать коротко: я не ленивый человек.

- А на каком языке думаете?

- Наверное, на русском и казахском. Но за 40 лет, что живу за пределами Казахстана, что-то уже забываю в казахском. Даже не слова, а их произношение. Зато я без запинки произношу слово, состоящее из 37 букв (канаFататандыралмаFандыктарынывданFoй), оно самое длинное в казахском языке. Не каждый казах может его произнести, не запнувшись. Есть в этом языке выражение, буквально означающее - "ласкает как теплый степной воздух". Таким теплым воздухом для моего слуха является казахский язык. А лучшим городом - Алматы, где я вырос и долго жил. Там все дышит воспоминаниями о моем детстве, в нем особая атмосфера. Меня там очень любят и ценят. Каждый раз приезжая туда, испытываю чувство необыкновенной эйфории.

- А как же татарский?

- Я родился в Казахстане, и в детстве говорил только на двух языках - казахском и французском, русский знал плохо. Вокруг все говорили на казахском, с мальчишками тоже общался на этом языке, родители целыми днями пропадали на работе. Мне не стыдно, что до приезда в Казань я не знал татарского языка, но выучил его очень быстро.

- В вашей профессии мало женщин. С чем это связано?

- Наша работа часто требует переламывания обстановки. Не каждой женщине это по силам. Есть женщины-дирижеры, которые, пытаясь утвердить свою доминанту, во время репетиций устраивают истерики, выходят из себя, шумят, бросают палочку или ломают ее. Это не метод. Отметил бы молодого дирижера Аню Гульшамбарову. У нее на редкость спокойный характер, она говорит очень кратко. А в нашей работе должно быть минимум слов и максимум содержания. Каждое слово нужно пропускать через сознание. Аня - одаренный человек. А ведь к дирижерству пришла не сразу, в оркестре под моим руководством скрипачкой играла лет десять. Гульшамбарова обладает всеми качествами дирижера, на концертах музыканты ее слушаются беспрекословно.

- Расскажите, пожалуйста, о "Школе Мансурова".

- Будучи профессором Московской консерватории, я придумал оригинальный метод адаптации музыкантов к оркестру. Молодой музыкант, придя в оркестр, сталкивается с серьезными проблемами. И ему не всегда это удается, так как он должен решать сразу четыре задач: читать текст, играть на инструменте, чувствовать локоть соседа и видеть руку дирижера, правильно расшифровывать все его движения. И все это делать одновременно! На основе гамм я использую ряд упражнений, которые раскрепощают музыкантов, и они с легкостью решают многие проблемы.

Возглавив молодежный оркестр, по приглашению ректора Московской консерватории А.В.Свешникова, работу я начал с подготовки к конкурсу имени Караяна, который проходил в Западном Берлине. Мы репетировали с оркестром в течение полугода и без труда победили. Присутствовавшему на репетиционных занятиях Караяну моя работа с музыкантами показалась настолько необычной, что впоследствии в своей книге он даже поделился впечатлениями о ней, сказав, что я привнес новаторские идеи в воспитание молодежных оркестров. Слухи о моих уроках дошли и до Свешникова, кто-то ему сказал, что Мансуров с музыкантами чудеса творит. И тогда он предложил мне фиксировать занятия на бумаге. Я так и сделал - импровизированные уроки перенес на ноты, и у меня набралось 340 страниц.

В один из дней мне прислали факс из Цюриха, центра молодежных оркестров, в котором просили прислать "Школу коллективной игры". Так как "Школы Мансурова" как таковой нет, и я это им объяснил, они меня попросили выслать те 340 страниц, которые хранятся в библиотеке Московской консерватории. Я отправил. Но, не разобравшись в них, они пригласили меня к себе. В течение десяти дней я работал с молодежным оркестром Цюриха. Занятия произвели ошеломляющее впечатление, результат оказался совершенно неожиданным. Музыканты, которые буквально еще вчера не знали, что такое оркестр, научились играть на мастерском, высоком уровне. Именно там, видя воочию мою работу, ученый совет и счел возможным присвоить мне звание академика Международной академии наук.

- Вы воспитали плеяду музыкантов, которые украшают лучшие оркестры мира…

- Мои ученики работают во многих оркестрах мира. Я ими горжусь. За годы преподавания в Московской консерватории через мои руки прошли несколько сотен музыкантов.

Приведу яркий пример. Лет семь-восемь назад во главе Загребского балетного коллектива я ездил на фестиваль в Тель-Авив. Первый день монтировались декорации, поэтому репетиции не было, и я пошел гулять по городу. Увидев афишу Израильского национального оркестра, планирующего играть девятую симфонию Брукнера, решил сходить на их репетицию. Когда еще выпадет шанс послушать один из лучших оркестров мира? Придя в филармонию, сел в зал и спокойно слушаю. Вдруг мне кто-то справа из оркестра машет, потом слева, вижу руку из середины оркестра. Оказывается, и здесь меня кто-то знает, удивился я. В антракте ко мне подбежала ватага ребят - мои бывшие ученики. Тринадцать человек, выпускники разных лет, попали в лучший оркестр мира!

После репетиции мы все вместе пошли в кафе, вспоминали прошлое, делились настоящим. Неожиданно взял слово один из моих учеников, молчун в жизни страшный: "Фуат Шакирович, из всех сидящих здесь нет ни одного, кто бы от Вас не плакал. Спасибо Вам за школу, только благодаря Вам мы работаем в таком шикарном оркестре". Вот тут заплакал я...

Недавно был в Билькенде, районе Анкары, где турецкий миллиардер построил огромный медицинский центр и оснастил его новейшей аппаратурой, пригласил наилучших американских специалистов. Потом открыл Билькендский университет, куда меня и пригласили. Я отправился с мыслью, что нужно будет вспоминать турецкий язык. Но, приехав, понял, что необходимости в этом нет - на струнных в оркестре играли мои ученики. И они научили всех говорить по-русски. (Смеется.) А духовиков университет пригласил из западных стран - Голландии, Польши, Франции, Германии. Словом, "класснейший" оркестр!

В общем, всюду наши. И меня это радует. Не так давно был в Риге, в гостях у Гидона Кремера, знаменитого скрипача, пять лет учившегося у меня в московской консерватории. Он создал камерный оркестр "Камерата". Представляя меня музыкантам, Кремер сказал: "Мои молодые коллеги, все, чему вас учил, я узнал от этого человека. Теперь знания вы можете получить из первых рук". Потом, сидя с ним вдвоем в ресторане, я сказал: "Гидоша, мы теперь с Вами можем говорить на равных, поскольку оба - дирижеры. Согласитесь, примерно 89% наших коллег не слышат". Повторюсь, это - трагедия для дирижера. Если он не слышит, то никогда не сделает конкретного замечания, не поставит точную задачу для исправления недочетов, которые совершенно не слышны и непонятны простому обывателю. Гидон возразил: "Ни за что не соглашусь! Не слышат 98% дирижеров!"

… Мне уже трудно сказать, где я не был. Минем бармаган жирем, басмаган туфрагым юк. Дирижировал концертными программами и спектаклями в Англии, Америке, Франции, Турции, Бразилии, Южной Корее, Греции, Германии, Чехословакии, Югославии, Венгрии, Австралии, в Аргентине даже ставил спектакли…

- Какая страна произвела на Вас особое впечатление?

- Неизгладимые впечатления оставили американские оркестры. Они - лучшие в мире, ни один европейский не дотягивает до их уровня. Впервые я там побывал в 1975 году. На репетиции ко мне подошел незнакомый человек и со словами "Маэстро, можно я Вас обниму?" протянул ко мне руки. Я инстинктивно полез в карман за долларом (перед поездкой в Америку нас предупредили, что в этой стране много алкоголиков, наркоманов и вообще больных людей, которые будут к нам приставать, и чтобы отвязаться от них, надо сунуть им в руки доллар). "Я профессор Белинский", - вдруг представился незнакомец. Я ахнул… Оказалось, профессор Белинский специально пришел на репетицию, так как был наслышан обо мне.

Выходец из СССР, профессор Белинский являлся патриархом гобоистов Нью-Йорка, одним из знаменитейших педагогов Америки. И когда я, извинившись, попросил разрешения приехать с моими коллегами к нему домой, он с радостью согласился. Даже подарил музыкантам трости гобоя. У американцев существует особый способ их заточки, позволяющий использовать неограниченный диапазон инструмента, выравнивать регистры, чтобы звук не был резким и крикливым. Играть ровно - большое искусство! Часто неровным бывает и голос у певцов, неотшлифованным что ли, когда внизу звучит хрипло, а наверху - визгливо. Это недочеты вокальных педагогов. С подобным сталкиваюсь постоянно.

Как-то мне позвонили друзья из Риги и попросили послушать молодую оперную певицу. У нее оказался замечательный голос, но она была совершенно не обучена. "Единственное, что могу Вам посоветовать, - сказал я ей, - поезжайте в Казань, устройтесь уборщицей, дворником, кем хотите, и найдите Валентину Андреевну Лазько (она в свое время была певицей оперного театра, но из-за проблем со здоровьем рано ушла со сцены). Это единственный человек, который сможет Вам помочь". Валентина Андреевна обладает совершеннейшим дыханием, все звезды Татарстана прошли через ее руки. Она - волшебница, способная даже из посредственных голосов сделать интересные. Девушка поехала в Казань, устроилась солисткой третьего положения (у нас это называется "кушать подано"), но этого было достаточно, чтобы получать мизерную зарплату и почти ежедневно заниматься у Лазько. Потом я встретил певицу уже в новом качестве, она исполняла роль Макбет в Рижской опере. Я был потрясен переменой, “произошедшей” с ее голосом! Увидев меня, она встала на колени и целовала мне руки… "Если бы не Вы, в моей жизни всего этого не было бы …", - сказал она. Вот, что значит настоящий учитель. Школа - это основа всего во всяком деле.

- Фуат Шакирович, думаю, у Вас было много предложений остаться за границей. Почему Вы так и не решились уехать?

- Предложений работать и жить за границей было много. Мне предлагали возглавить оркестр в Австралии, Президентский оркестр Турции, оперу Аргентины... Но судьба распорядилась иначе… В тот переломный момент у меня случилась трагедия в семье - в Алма-Ате, в автомобильной катастрофе погибла моя жена, потом, в скором времени, уже в Москве не стало моей мамы и сына. Они - часть моей жизни, души. Я бы просто не смог жить за границей, зная о том, что они остались вдалеке от меня. Поэтому за рубеж ездил только по работе, часто брал с собой дочь Марину. Она у меня - умница, преподает английский язык в Академии внешней торговли.

- Отличаются ли российские слушатели от зарубежных?

- К сожалению, отличаются. Об этом я говорил на совещании в Казанском Кремле в присутствии В.Путина, В.Матвиенко, С.Кириенко, М.Шаймиева. Наши музыканты, в отличие от зарубежных, влачат нищенское существование. Например, в метро женщина, уже немолодая и не очень трудоспособная, сидящая в «стаканчике» и регулирующая работу эскалатора, получает до 12 тыс. рублей. А наша первая скрипачка - 7,5 тыс. рублей. Разве это совместимо? На встрече я сказал, что менталитет нации измеряется не только материальными ценностями, но и культурными. Представьте, в городе Франкфурт-на-Одере, где проживает от силы 150-200 тыс. человек, есть свой симфонический оркестр, опера, оперетта и капелла. И попробуйте достать билет! Абонементы на год раскупаются мгновенно. Все это говорит о менталитете нации. Российские же люди редко ходят на классику, не приучены, не понимают…

- Это связано с нашим воспитанием?

- Безусловно. К сожалению, мы даже не знаем, что такое настоящая культура. На одном из совещаний я сказал нашим чиновникам: "Мы в Казани живем на задворках культуры".

Были высказывания, что Мансуров часто выезжает за рубеж и там совсем не исполняет татарскую музыку. Но это неправда. Во-первых, музыку заказывает принимающая сторона, ну как в Рождественскую программу, например, Иоганна Штрауса включить произведение "Сабантуй" или еще что-нибудь подобное? Во-вторых, когда есть возможность, я с удовольствием исполняю сочинения татарских композиторов. Нам нужно еще много трудиться, чтобы изменить ситуацию, а не интриговать между собой.

В свое время в Алма-Ате, где я много лет руководил оркестром, наши концерты пользовались большой популярностью, трудно было билеты достать. Мечтаю, чтобы и концерты Казанского симфонического оркестра, которым руковожу с 1989 года, проходили с аншлагами. Казанский оркестр - моя судьба, моя жизненная перспектива.

В зарубежных выступлениях я зарабатываю раз в десять больше, чем в России, в частности в Татарстане. Но не все в жизни измеряется деньгами. У меня часто спрашивают: "Почему Вы приезжаете в Казань?" Ничек эйтим? Кан тарта… Я - татарин, я несу татарскую культуру. Недавно разговаривал с Минтимером Шаймиевым, он хорошо ко мне относится, ценит меня, помогает оркестру… Интегэ-интегэ мин татарча тырыштым сойлэшергэ ул кеше белэн. Мэдэният миллэтне булдыра, э мин миллэтнен мэдэниятен булдырам.

В свое время возглавить Казанский оркестр меня приглашал Фикрят Табеев, но я отказался, сказав, что не могу приехать работать на "живое место", в те годы им руководил Н.Рахлин. Вскоре его заменил Салаватов, затем Мартынов, но изменений в работе оркестра не было. И тогда я согласился. Помню, что на вокзале меня встретил секретарь обкома Валеев М.Ф., с которым у нас состоялась долгая беседа. Он сказал тогда: "Мы можем также плестись в хвосте у нашей цивилизации и ничего не добиться… Но хотелось бы, чтобы татары все же грянули, как следует!"

А перед этим, в один из приездов в Казань, я не попал на концерт местной филармонии - он был отменен по причине отсутствия зрителей. Продали всего семь билетов! Можете себе представить?

На сегодняшний день из провинциальных оркестров казанский - один из лучших в России, он обладает большим потенциалом. Концерты проходят с аншлагом, и, кажется, дела идут в гору. Зная это, мне и самому интересно работать, ведь когда есть результат, хочется двигаться дальше. Моя цель - вывести Казанский оркестр на международную арену.

- А как же отдых?

- Отдыхаю я за городом. Дача - моя забота на всю оставшуюся жизнь. Я этими двумя руками построил трехэтажный дом, в котором десять комнат и 58 окон. Он получился очень светлым и уютным. У внуков там есть даже спортзал, где мы играем в настольный теннис. Большой сад, есть баня. В любую свободную минуту я еду туда, ухаживаю за кустиками, обрезаю деревья. Но главное - продолжаю расширять дом, чуть ли не с каждым годом он становится все больше и больше, поэтому стал похожим на сказочный теремок. К сожалению, внуки так заняты, что выбираются туда довольно редко… Дача - одна из моих радостей и гордостей. Дай бог, чтобы она простояла долго.

- Вы стали знаменитым дирижером в самые сложные годы нашей страны. Одного таланта для реализации в жизни, особенно у нас, мало. Большим камнем преткновения в Союзе была пятая графа. Вам национальность мешала?

- Не без этого. В 1973 году я записал на грампластинку оперу "Царская невеста", где пела Г.Вишневская, И.Архипова, Е.Нестеренко, В.Атлантов, единственный раз в жизни, только ради меня, исполнил партию Лыкова, и другие известные оперные артисты. Она была удостоена "Золотого диска" американской фирмы "Мелодия". Когда через два года, в 1975 году, я оказался с гастролями в США, меня там встретили как национального героя. Леонард Бернстайн - знаменитый американский дирижер и Джордж Лондон - президент фирмы "Мелодия" предложили мне исполнить с Бостонским оркестром и чикагской капеллой оперу "Князь Игорь". Причем в концертном исполнении! А для любого дирижера - это просто мечта, потому что зрителям не мешает посредственный зрительный ряд, они сосредоточены на музыке.

Я был на седьмом небе от счастья! Это подарок судьбы! В жизни иногда случаются такие удачи...

Вернулся домой окрыленный, ждал приглашения. 19 апреля в Пермь, где я дирижировал оркестром, пришла телеграмма от дочери: "12 мая ты должен быть в Америке, начинаются репетиции. 28 мая - спектакль". Это была пятница, я еле дожил до понедельника. В приподнятом настроении приехал в Министерство культуры, где мне сообщили о решении руководства: "Князь Игорь" - русская опера, поэтому дирижировать должен русский человек. И послали другого дирижера, совершенно неподготовленного. Автором этой идеи был В.Кухарский, замминистра.

Я переживал страшно. Будучи по природе своей очень впечатлительным, мне казалось, что после такого отношения я просто не должен жить. Но в то же время понимал, что это не выход из положения. Я с удвоенной силой стал заниматься, изучал новые языки, работал над собой назло всему, так как знал, что мое трудолюбие и упорство, в конце концов, принесут плоды. В жизни мне ничего не доставалось легко, все, что имею, зарабатывал по крупицам, поднимался от ступени к ступеньке, преодолевая различные препятствия, в том числе связанные с моей национальностью!

Мешала также и моя беспартийность. В 1938 году папу арестовали, объявив его английским шпионом. Как малограмотный дворник и ночной сторож мог быть шпионом? Это смешно. Но он работал сторожем в НКВД и был казначеем кассы взаимопомощи, деньги из которой позволял брать с возвратом его начальник. Об этом однажды он доложил на партсобрании - и на моего отца сфабриковали компромат. Его посадили на шесть месяцев. Но как его арестовывали! Пинали сапогами в лицо, били, потом, взяв за руки и ноги, кинули в грузовик и увезли. И все это происходило на наших с братом глазах - мне было 9 лет, ему - 5. Поэтому о компартии я слышать не хотел и не хочу.

Папа вышел из тюрьмы без зубов, с переломанными ребрами, опираясь на палочку. А ведь ему было всего 42 года. Мы жили в крайней нужде - ютились в маленькой комнате. Когда я спрашивал у отца, почему не попросит помощи, он отвечал: "Сыночек, многие в подвалах живут, им еще хуже, чем нам". Партийный гвоздь! Что скажешь?!

Возможно, именно поэтому я построил большую дачу, чтобы хотя бы в зрелом возрасте насладиться тем, чего был лишен в детстве.

- Фуат Шакирович, с какими чувствами Вы встречаете юбилей?

- Борис Хайкин говорил, что дирижеру грех сетовать на избыток службы, хуже - когда ее мало. Благодарю Аллаха за то, что у меня и сегодня нет отбоя от предложений. Не потому что я - хороший дирижер, а потому, что приношу оркестрам пользу.

Я все силы отдавал и отдаю на то, чтобы поднять нашу культуру. Один из мотивов моей активности - хочется отличиться перед отечеством, оставить после себя какой-то след. Я еще не дал всего того, что могу дать моему народу.

Беседовала

Дина АЛЯУТДИНОВА

Декабрь, 2008 г.

P.S. Фуат Мансуров ушел из жизни в июне 2010 года. Дирижер похоронен на Троекуровском кладбище Москвы.

Последнее обновление: 9 февраля 2021 г., 19:31